Язык конструирования реальности

Когда-то человек был способен «правильным действием» поколебать «океан сознания» и вызвать к бытию вещи — лепить мир из тьмы, творить «истинную реальность» из света и тени. Человек владел особым действием, в котором «слово изречённое» обладало силой и было способно отсекать от единого части в целостность творения. «Истинный человек» сотворил мир и себя.

Теперь мир собирается из частей. Покрывало коллективной памяти из слов и значений спрятало «истинную реальность», по эту сторону покрывала существует только то, что имеет «значение». «Истинность» здесь указывает на нечто большее и первичное, в том числе к реальности пленённой бесконечным повторением описания. Когда-то человек очаровался плодами своих действий и стал рассказывать себе о себе самом и о том, что сделал. Рассказал жене и детям. Дети говорили друг с другом, добавляли новые и новые подробности. Рассказ стал настолько объемлющим и подробным, что не требовалось уже никаких доказательств для проверки истинности слов — описание заменило реальность.

Представление и понимание реальности неотделимо от слов и сложно втиснуть что-то новое в организованность связей семантической иерархии значений языковой картины мира. Значение слова — зафиксированный в описание смысл, постоянно оказывается частичным и не ухватывает целостности, а выхватывает из целого отдельные точки зрения. Смысл всегда больше описания, больше значения, больше представления. Смысл красного треугольника больше, чем представленность в форме и цвете — синестезией воплощается и в звук, и в жест, и в ощущение.

Когда-то человек осознал границы слов и заговорил танцем, музыкой, цветом, касанием. Может, человек вовсе не знал границ для «слов» и изрекал себя в формах мира, свободно перемещаясь в пространствах выражения. Область психики, развёртывающаяся в языковую функцию, равно предполагает развитие различных вариантов реализации.

Пространство выражения становится языковой средой тогда, когда смыслу создается обозначающее — образ. Так творец воплощает идею, впечатление, нечто нематериальное. Зритель улавливает смысловое содержание нематериального послания через целостность художественного образа, обращающегося не только к области предметной памяти, сколько к области первообразов — «доязыкового Мифа».

Когда-то человек прозревал «истинную реальность» через движение Дао в пяти первых стихиях, колебаниях «океана сознания» в пяти звуках, в хороводах рун и священных символах, в движении планет и философских ответах, в математических формулах и вычислениях. По мере познания себя и окружающего мира человек вышел из Мифа в Логос. Миф содержит место для Иного. Логос определяет границы с Иным. Логос — это печать, утверждающая «истинный Образ» реальности.

Язык организует семантическую неразличённость, неразделённость, отсутствие иерархии «истинной реальности».

Так что же такое «истинная реальность»? Боюсь, что какой бы ни была, «прямо» увидеть её не сможем. Если что-то и предстанет пред субъектом в результате достижения предельного опыта тотальной целостности, то это будет проекцией или конструктом в пределах сознания.

Имея ввиду смысловую природу сознания (или семантический вакуум Налимова), предположу, что «первое» колебание «океана сознания» есть смысловая процессуальность как начальный этап конструирования представления мира объектов. Человек как «существо, вылепленное из сознания» (Бахтияров О.Г.) погружен в процессуальность и обладает способностью понимания — организации неразличённой «реальности». Процессуальная «реальность» общая для всех представителей человеческого вида. Еще не категоризированная, но стремящаяся к разделению неразличённость таит в себе то, что впоследствии зафиксируется в обозначение — субстанциональные образы предметного мира. «Перво-смыслы» категоризации подобны «точкам схода» языка и «истинной реальности», без них невозможной была бы связанность языка. Это границы — оси семантического пространства языка, задающие всевозможные «значения». Столпы, между которыми возникает сеть Индры.

Если принять язык за организмическую сущность, наделить жизнью, то изменения языка — ответ на нужды человеческого сообщества. Но тем не менее, человек не владеет языком, человек пасётся в его угодьях, охотится, возделывает.

Если принять язык за конструкт, организующий «представление об окружающей реальности и о самом себе» для субъекта познания, субъект снова оказывается внутри языкового конструкта, обусловленный им и сам для себя состоящий из слов. Восприятие, мышление, логика познания «отформатированы» языковым инструментарием.

Периодически мы подходим к пределу возможностей инструментов познания и сталкиваемся с силами, которыми не способны не то что управлять или взаимодействовать, не способны отрефлексировать как таковые. К таким силам можно отнести эффекты когерентности в групповых процессах, в больших масштабах, охватывающих всё человечество, являющие «силу связывания». Эффекты синхронистичности в событийных процессах, «черные лебеди» и реализующиеся предсказания как проявление «дифференцирующей силы времени». Стремительно развивающиеся технологии ИИ тоже можно назвать силой, пусть и техногенной природы, но уже в чем-то превосходящую возможности человека. Вышеперечисленное — вызовы сегодняшнего дня, каковы будут вызовы завтра сказать сложно, послезавтра уже невозможно вообразить.

В постижении того, что не представлено, имеем дело с неопределённым, неизвестным, невообразимым, с чем-то, на что не можем указать и назвать. С чем-то, не умещающимся в языковой (и перцептивный) конструкт представления реальности. Появляется запрос на озарение. Запрос на постижение неизвестного без опоры на область известного.

Смыслы рождаются волением субъекта к озарению неизвестного, тьмы Иного — Сознанием, так «Атман заставляет вещи являться ему». Ярким всполохом тотальной целостности рождается смысл и стремится к воплощению. Соскальзывая в язык, процессуальность смысла самоопределяется в стремлении «к самому себе», при этом сохраняет собственную целостность и становится частью большей целостности. Когда-то буквы алфавита вызывали первые формы к бытию, описывали всю реальность. Буква — звучание — волна — колебание — действие. На фронтире между Сознанием и Иным рождаются смыслы.

Смыслы «в языке» уже какие-то и знаковая языковая система оперирует не самими смыслами, а обозначающими (здесь значение и есть обозначающее для «смысла больше формы»). Значение знака ограничивает смысл в конкретное понимание и унифицирует смыслы для коммуникации. Язык-унифицирующий рассматривает субъекта как объект, по большому счету субъекта, как того, кто «речёт», там нет. Поэтому тоже трудно поддается описанию сугубо субъективный опыт, например, озарение.

Как оперировать смыслами без присваивания значений, как без посредников передать субъективный опыт? Ответом может стать язык развертки смыслов (ЯРС), знак которого сразу приводит к акту понимания без обращения к памяти, без образа, без опыта. При прочтении знак ЯРС формирует состояние психики, отражает динамизированный усилием к пониманию смысл в амодальное переживание — целостную процессуальную характеристику. Подобная характеристика всегда присутствует при реализации навыка или иной деятельности и передача, а точнее — конструирование, специфического психического состояния «навыка» становится возможной знаками ЯРС.

Когда-то человек сделал язык инструментом конструирования реальности. Более не требовалось механизмов и устройств, сложных вычислительных машин и нейросетей, «истинным действием» человек стал познавать и изменять мир.

Для моделирования языка конструирования реальности требует учесть специфические аспекты, необходимо добавить в пространство языка еще одно измерение — измерение Субъекта как главной инстанции построения любого конструкта. Субъекта не как безучастного свидетеля саморазворачивающейся самопроцессуальности «океана сознания», а как главную причину — предусловие проявления представления реальности в содержаниях организма сознания (см. психонетическая модель сознания). Такой субъект обладает бытием, интенцией (активностью) и продукт интенции. В пересечении этих трех координат субъект и обнаруживается: будучи каждым из трех аспектов, не является ни одним из них, так как каждый аспект существует между двумя другими.

Требуется уже иная логика связывания: взамен плоской логики противоположностей — логика целостности и инаковости. Здесь можно примерить и идею холона как одновременности быть частью большего и целостным самим по себе, и принцип Тримутри — трехликости и единого, метадокс, организмический и процессуальный подходы. В этой семантической среде могут быть найдены или выведены основания новой логики языкового связывания. Для решения подобной задачи понадобится новый логос и новая психическая функция — развёртка пси-органа как основы для реализации процесса мышления.

Субъект измеряется Волей — способностью к смыслопорождению. Ещё одно, над-субъектное «измерение» — Воля, не принадлежит «океану сознания», но проецируется на него. В измерении субъекта Воля — «необусловленная смыслопорождающая активность», в измерении воли Субъект — «активное ничто». От «активного ничто» исходит первый импульс смыслопорождения — намерение к порождению намерения, волевой импульс высекает новую идею, язык-стек ограняет форму.

Здесь язык подчинен смыслу, является средой развёртки. Иначе — породить смысл языком. Знак языка, порождающего смыслы, подчиняет смысловой континуум своему действию. Знак такого языка превосходить смысл, становится путём — действием по творению смысла, разворачивается в изменении конструкта представления реальности, обнаруживает новые свойства мира.

Появление принципиально новых языков для решения специфических задач изменит методы коммуникации между людьми.

Коммуницировать без языковой унификации смыслов, без обращения к памяти — значит рождать смысл в момент встречи субъектов. В понимания другого с опорой на память присутствует аспект искажения индивидуальным опытом, знаниями, причинностью, оценками и отношением, собственной точкой зрения. У двух скульпторов отличаются формы развёртки профессионального навыка создания скульптуры, но сам принцип (смысл навыка), очищенный от формы и описания, один и тот же, так как каждый творит в трёхмерном пространстве — первичном контексте самоопределения смысла.

Два скульптора, созидающие одно произведение, объединяются общим интересом и два творящих субъекта действуют в унисон, предугадывая намерения друг друга, совместно и в сотворчестве достигая результата. Предугадывание — процессуальная согласованность со «стремлением и становлением» исходной ситуации. Это действие из будущего в настоящее — процесс создания формы подчиняется интуитивному прозрению результата.

Культивация работы с языковой зоной сознания (психики), развитие процессуального «сенсора» и когерентная деятельность приводят к изменениям индивидуального сознания. Иные принципы согласования намерений и целей субъектов станут основой порождения новых смыслов осознанным коллективным творческим актом.

Оксана Завадская, эссе для конкурса на темы курса «Кузница русской научной мысли».